Новый спектакль петербургского ТЮЗа «Алые паруса» заинтриговал еще до своего выхода - возрастной ценз «16+» совсем не вязался ни с названием культурного учреждения - Театр юных зрителей, ни с романтической историей, написанной Александром Грином в холодном и голодном Петербурге 1920-х. Тем не менее данный ценз на афишах присутствовал. И это значило, что, по мнению создателей спектакля и засидевшейся в кресле директора театра Светланы Лаврецовой («доверенное лицо» экс-губернатора Полтавченко руководит ТЮЗом 25 лет), современным детям «до 16» еще рано видеть сценическую версию одного из самых невинных и возвышенных произведений отечественной литературы. Естественно, сразу напрашивался вопрос: что с ним сделали в ТЮЗе?
А в ТЮЗе стараниями режиссера Сусанны Цирюк «Алые паруса» превратились в мюзикл, музыку к которому Максим Дунаевский написал довольно давно и который за время существования претерпел массу версий. Но одно то, что когда-то в этом мюзикле пел сам Александр Градский, говорит о музыкальном уровне творения Дунаевского. Поэтому, как можно было догадаться, музыка вряд ли могла смутить тех, кому «до 16». Ну если только учеников музыкальных школ, потому что поют актеры ТЮЗа в основной своей массе плохо. Хоровое пение еще куда ни шло, а вот сольные арии, особенно мужские, как говорится, оставляют желать. С женскими чуть получше. Но в целом дается пение актерам тяжело. Учитывая, что и петь приходится под «живое» сопровождение, в качестве которого выступает оркестр «Таврический» под управлением Михаила Голикова, тяжело вдвойне. Под «минусовку» было бы полегче. Но Сусанна Цирюк не стала мелочиться - мюзикл так мюзикл. А то, что петь с оркестром надо долго и кропотливо учиться, она почему-то не учла.
Так что актеры откровенно мучаются. И винить их в плохом пении нельзя, это случай из серии «не стреляйте в пианиста, он играет как умеет». Вот и тюзовские актеры поют как умеют.
С другой стороны, и Николай Караченцов не был супервокалистом, а ведь рвал зрительские души в «Юноне и Авось». Ну так и музыка Рыбникова была гораздо «гуманнее» - баллады можно петь и не обладая какими-то выдающимися вокальными способностями. Особенно если актерская самоотдача зашкаливает.
В ТЮЗе же все актеры так сосредоточены на пении, что им не до актерских изысков. В общем, они попали. Но это еще не повод запрещать шестнадцатилетним их слушать.
А значит, возрастные ограничения связаны с собственно произведением. Как сказала Цирюк, всё дело «в масштабе осмысления ситуации», который, по ее мнению, не по силам тем, кому до 16. Что же скрывается за этим «масштабом»? А скрываются за ним авторы либретто Михаил Бартенев и Андрей Усачев, которые открыли в произведении Грина много того, чего открывать не стоило. И создатели спектакля, среди которых, как написано в анонсе, «команда профессионалов сферы музыкального театра (!) России» (в России, видимо, есть какой-то один музыкальный театр со своей сферой), вместо того чтобы как-то адаптировать либретто к тюзовской аудитории, только усугубили ситуацию.
И вот уже Ассоль (Анна Слынько) встречается с Греем (Дмитрий Ткаченко) не где-нибудь, а практически в публичном доме, куда она приходит «подработать», чтобы спасти папу из долговой ямы. Принц же на белом корабле, оказывается, тоже захаживает к хозяйке этой сомнительной таверны и даже, похоже, крутит с ней шашни. Но, увидев Ассоль и услышав ее историю, тут же интересуется, нельзя ли доставить на корабль всё имеющееся в таверне красное вино. В следующем эпизоде он уже выплывает под алыми парусами. То есть, как может догадаться публика, паруса покрасили в вине. Такой вот «романтичный» момент, масштаб которого можно «осмыслить» только «после 16». А вообще это ханжество - потому что нынешним 16-летним уже даже уроки полового воспитания поздно проводить, а тут им запрещают послушать всего лишь песенку про продажную любовь. А о том, что существует красно вино, знают даже десятилетние. Но ТЮЗ, руководимый Лаврецовой, как будто застрял в прошлом веке.
И вместо того чтобы хоть как-то придать действию смысл, здесь занимаются чем угодно, только не «осмыслением» происходящего. Особенно это касается образа Грея. Он появляется один раз в конце первого действия - как мечта Ассоль, а потом уже в конце второго - непосредственно в таверне. И понять, почему она мечтала именно об этом человеке, не могут даже умудренные жизненным опытом зрительницы. А единственный, кто вызывает хоть какое-то участие, так это влюбленный в Ассоль Мэннерс-младший. Исполняющий эту роль Олег Сенченко - один из немногих, кто пытается, пробиваясь сквозь музыку, еще и что-то играть.
Остальные «делают мюзикл» - каким он видится «профессионалам из сферы музыкального театра». В результате же нет ни приличного мюзикла, ни драматического спектакля, несущего хоть какой-то смысл. И объяснять это тем, что «масштаб» у спектакля такой, что средним умам его просто не охватить, мягко говоря, неэтично. Так же как неэтично превращать историю о любви, мечте и чуде, на которой выросло не одно поколение, в историю, пусть и музыкальную, но абсолютно немотивированную и не вызывающую отклика.
Поэтому финальная песня, которая, по замыслу, явно должна была перекликаться с ленкомовской «Аллилуйей любви», хоть и звучит лучше всех других в спектакле, не имеет под собой никакой основы. Ведь все уже даже «до 16» знают - принца нельзя встретить в публичном доме
Анна ТАРАСОВА,
интернет-журнал «Интересант»
